#сейболд #отличия #дела_верующих

ПОЧЕМУ МЫ НИКОГДА НЕ БЫЛИ ПОЛНОЦЕННОЙ ЧАСТЬЮ ОБЩЕСТВА.

Почему Адвентисты седьмого дня так отделены от других христиан?

Я нахожусь в самолете, рядом сидит человек, который (как, в конце концов, выясняется в разговоре) тоже является священнослужителем. Я рад, что он не сыпет мне соль на рану, как некоторые нерадивые собеседники, путая нашу церковь с церковью Святых последних дней или свидетелей Иеговы. Но он все-таки задал мне вопрос, который мы с вами можем часто услышать, когда кто-то интересуется нашей конфессиональной принадлежностью: “А во что верят Адвентисты седьмого дня?”

У меня есть друзья, которые сначала возьмутся рассказывать о наших отличительных доктринах, и даже о некоторых второстепенных. Я всегда чувствовал, что наши наиболее важные убеждения касаются Христа и спасения, и это объединяет нас с другими протестантскими церквями. Только после этого я упоминаю наш день поклонения и нашу веру во второе пришествие.

Другой пастор правильно указывает на то, если второе пришествие Христа и было тогда-то убеждением, уникальным для нас, то больше таким не является. В то время как он не уверен в поклонении Богу в какой-то один день, этот вопрос его и не тревожит, так как он отмечает, что как соблюдающие субботу, так и соблюдающие воскресенье имеют долгую историю.

Но почему, спрашивает он, вы, Адвентисты седьмого дня, кажетесь настолько изолированными от других христиан? Если большинство ваших фундаментальных убеждений могут быть подтверждены любым ортодоксальным христианином, а остальные хорошо воспринимаются (даже если другие христиане считают их неважными), почему вы стоите в стороне от остального христианского сообщества, собравшись на своем собственном небольшом холме в отдалении, огородившись заборчиком?

Ответы, я думаю, кроются в нашей истории. Те, кто пережил великое разочарование, чувствовали себя отвергнутыми, и, основав новую деноминацию, они принесли с собой психологию разочарования. Они росли в духе исключительности и противоборства (приходят на ум рассказы евангелистов, предлагающих дебаты с любым другим священником в городе на предмет субботы) и утверждения, что только исполняющие субботу будут спасены. Также превозношение Елены Уайт до уровня Библии (что, я считаю, не было ее намерением) стало еще один барьером.

Первый случай, когда мне пришлось выделиться из толпы, был мой первый день в первом классе в городе Гакл (Северная Дакота) в государственной школе. Мама отрепетировала со мной одну фразу, которую я должен был сказать, выбирая обед в школьной столовке: “Я — Адвентист седьмого дня, и я не ем свинину. Нет ли свинины в каком — либо из этих блюд?” У одной из широкобедрых старых немецких поварих были родственники-адвентисты, и, расспросив меня, кто я (мы все знали, кто из какой семьи – многие даже были дальними родственниками), посмеиваясь над тем, что такой малыш произносит такую серьезную речь, она заверила меня, что она всегда будет меня предупреждать.

Я не был бейсболистом, но я очень хорошо помню, как должен был объяснять тренеру, что не буду участвовать в команде болельщиков или играть в баскетбол в пятницу вечером, потому, что в это – начало субботы. Тренер был в недоумении, и сказал: “Почему бы тебе просто не попросить разрешения у своего священника?” Мне пришлось объяснять (немного стыдясь — я был подростком), что это не сработает.

Что касается внешнего вида, это был не такой сильный фактор для адвентистов мужского пола, как для женского, которые еще в моем детстве обходились без украшений (в том числе без обручальных колец), макияжа, и краски для волос (по крайней мере, используемой всеми). Заявленной причиной ограничений было тщеславие, хотя я не удивлюсь, если истинная причина — желание сохранить контроль над «опасным женским полом».

Я не оцениваю духовную значимость конкретно этих правил, но просто указываю на то, что если вы ищете способы, чтобы эффективно отделить себя от других, то именно религиозные взгляды на питание, выделение времени и внешний вид имеют решающее значение. Посмотрите на религиозный мир, и вы увидите, что эти маркеры отделяют христиан от мусульман и от иудеев, католиков от протестантов, индуистов от буддистов — почти каждую религию от любой другой. То, как ты выглядишь и что ты делаешь – необходимые отличия в формировании отношения к миру той или иной группы людей. Вы можете говорить членам вашей группы, что вы особенные, не такие, как все, а, возможно, даже лучше, чем все остальные, но именно практическая деятельность способствует передаче той или иной идеологии с поколения в поколение. Даже те, у кого нет ничего, кроме смутного понимания того, почему они делают то, что делают, все-таки чувствуют отличительное свойство этих практических действий. Я удивлен, какая большая часть их духовной жизни сконцентрирована на вещах, не имеющих важного отношения к тому, во что мы верим. “Это правда, что я не имел ничего общего с церковью в течение 40 лет, пастор. Но я хочу заверить вас, что я никогда не ел свинину!”

Питание, времяпровождение, и внешний вид разделяют нас с другими двумя способами. То есть, они тянут нас в сторону от других, но также и держат их подальше от нас. Я спросил друга – президента адвентистского колледжа, почему, когда у христианских гуманитарных колледжей был очень сильный рост в последнее десятилетие, этого нельзя было сказать об адвентистских школах. “Некоторые консервативные студенты-христиане интересуются нами”, — сказал он. “Но мы теряем их по двум причинам: непривычный график выходных и вегетарианские столовые”.

Главное, мне кажется, не то, насколько привычны эти нравы, но то, какие ценности они передают. Иногда нужно их пересмотривать, поскольку меняется их значение. Сейчас обручальное кольцо означает нечто иное, нежели раньше, и ограничение, сделанное Еленой Уайт, было актуальным для другой культуры в ее время. Окрашивание волос, макияж, и серьги сейчас не значат то, что они означали во времена Елены Уайт. У нас есть великий принцип здоровья — вегетарианство, но различие между свиной отбивной и стейком из телятины на вашей тарелке на самом деле не так много говорит о здоровом образе жизни, если оно вообще может об этом говорить. И у меня есть подозрение, что даже суббота имеет меньшее эсхатологическое значение для многих адвентистов сегодня, чем в начале формирования нашей церкви, и больше связана с образом жизни.

В какой-то момент, учитывая наши культурные нравы, мы не сможем сказать ничего существенного, за исключением того, что я отличаюсь от вас. Достаточно ли этого? Для тех, кто верит, что главное – отличаться и быть не такими, и не смотрит вперед, возможно да. Но я хочу, чтобы моя жизнь выражала нечто большее, чем это, чтобы сказать какую-нибудь истину о Боге, а не только то, что Бог имеет очень особый, взыскательный вкус в еде, одежде, и мероприятиях по выходным.

Лорен Сейболд – пастор в Огайо, редактор журнала Адвентист Тудей.