Как социальное сообщество адвентисты изначально привлекали людей, обладающих яркой индивидуальностью и зачастую твердо придерживающихся своих собственных мнений. До того как они организовались в официальное церковное движение, адвентисты состояли преимущественно из ярких нонконформистов, которые либо покинули свои церкви по собственной воле, либо были исключены из них. Адвентисты приняли рад доктрин (таких как суббота, вегетарианство и др.), которые только усиливали их нонконформистскую репутацию в обществе, и на протяжении многих лет сопротивлялись любым попыткам установить символ веры или организовать церковную структуру из страха того, что это приведет к конформизму внутри церкви.

Ведомые духом альтруизма, ранние адвентисты принимали жизненно важное участие в аболиционистском движении XIX столетия. Множество адвентистских лидеров, включая Елену Уайт, Урию Смита и Джона Байнгтона (первого президента Генеральной конференции), были радикальными аболиционистами, которые резко критиковали правительство, поддерживали подпольную железную дорогу и принимали участие в актах гражданского неповиновения, повинуясь своим принципам. К сожалению, это единственный случай в адвентистской истории, когда члены церкви приняли активное участие в разрешении социальных проблем, которые не касались внутренних организационных интересов церкви или сохранения ее вероучения непосредственно.

После 1860-го года адвентисты в целом поддерживали республиканцев, которые проводили закон о воздержании, но переметнулись к демократической партии, чтобы иметь возможность опротестовать проект закона о воскресном дне в 1890, вернувшись к республиканцам позднее, когда угроза воскресного закона миновала. Эта тенденция – принимать участие в социальных вопросах только когда это касается церкви непосредственно – продолжилась на протяжении всего XX столетия.

Еще большую обеспокоенность вызывают случаи поддержки церковью тоталитарных режимов в целях самосохранения. Самым вопиющим примером тому стала ситуация, сложившаяся в нацистской Германии, где адвентисты (вместе с другими христианскими группами) изначально поддерживали Гитлера. По мере того, как тоталитарный режим Третьего рейха развивался в Германии, христианские организации отделялись друг от друга и поодиночке либо уничтожались, либо погружались в молчание. Пастор Мартин Хеймеллер, протестантский священник, брошенный нацистами в тюрьму, выразил это в следующих словах:

«В Германии первым делом они пришли за коммунистами; я не стал протестовать, поскольку не был коммунистом. Потом они пошли за евреями; я не протестовал, потому что я не еврей. Потом они стали искать рабочих, членов профсоюзов; я ничего не говорил, потому что никогда не состоял в профсоюзе. Чуть позже стали забирать католиков, и я тоже молчал, потому что был протестантом. В конце концов они пришли за мной, и уже не было никого, кто мог бы что-нибудь сказать…»

Точно так же, как различные группы, которые претерпели страшные гонения со стороны Третьего Рейха не протестовали до тех пор, пока их собственным интересам и свободам не начинала угрожать опасность, и целые государства не вступали в военный конфликт, переросший во Вторую мировую войну до тех пор пока их границам не начинала угрожать непосредственная опасность. Адвентисты же, которым как церкви был придан льготный статус в Германии, так никогда и не заняли никакой официальной позиции, осуждающей Гитлера и его правительство. Поначалу они были привлечены к фюреру потому что он был вегетарианцем, не пил и не курил, и вообще придерживался примерно таких же принципов здоровья, которые проповедовали адвентисты. Нацистское правительство не только дало адвентистским медицинским учреждениям различные льготы, но на самом деле обращалось к ним за помощью. Конечно, церковные лидеры были весьма и весьма озабочены политикой, проводимой нацистским правительством, но «никак не выразили своего протеста публично из страха притеснений».

Этот конформизм за счет принципов стал довольно типичным явлением для адвентистских церковных групп, попадавших под влияние тоталитарных режимов. Эта тенденция стала устрашающей. На протяжении многих лет в Советском союзе церковь адвентистов фактически поддерживала коммунистический режим, в то время как адвентисты-диссиденты, начавшие свое отдельное движение в знак протеста, были сурово гонимы и притесняемы властями. В Южной Африке, где церковь отказалась воспротивиться апартеиду и предпочла работать с белым правительством из страха гонений, произошло то же самое. Такая позиция выглядит еще более ироничной в свете наших корней и традиционной интерпретации Откровения 13, которая подчеркивает важность нонконформизма по отношению к тоталитарным или угнетающим властям и силам.