«Круговая порука мажет как копоть…
Я беру чью-то руку, а чувствую локоть…
Я ищу глаза, а чувствую взгляд,
Где выше голов находится зад…»
(Наутилус Помпилиус)

В 1986-ом году советский поэт Илья Кормильцев для уральской рок-группы «Nautilus Pompilius» написал яркий текст песни «Скованные одной цепью», правдиво и метко характеризующей устройство тоталитарного общества. Песня пронизана вестью о жалкой ущербности системного мышления, где человеческая личность ничего не значит, где обречён всякий, кто не поместился в господствующую идеологию и не держит равнения на строй.
«Здесь суставы смяли, чтобы сделать колонны…», и по большому счёту совсем не важно к какой сфере человеческого бытия – политической, религиозной или любой другой – относится страшная суть этих слов. Далеко небыстро приходит трезвость, и очень нескоро способны опомниться люди, подавляющие интересы и жизнь отдельного человека во имя мнимого благополучия и подбелённого фасада «системной машины».
Моим друзьям и единоверцам хорошо известно, что, откровенно посвящая людей в теологическую суть моих служебных сложностей, я до настоящей моей публикации стремился к тому, чтобы не касаться так называемого «человеческого фактора» в действиях оппонирующей мне религиозной организации.
Более того, даже тогда, когда мне приходилось в публичных комментариях или личных беседах развенчивать хитросплетения так называемого «технического обмана» отдельных церковных чиновников, я всегда исходил из предполагаемого благородства этих руководящих братьев. ***Фраза «технический обман» принадлежит одному из членов Исполнительного комитета РКО, которую тот употребил, прося меня не расстраиваться сильно из-за того, что один из администраторов Объединения, был уличён в том, что, комментируя членам Церкви моё увольнение, сказал, что я уволился, якобы, по собственному желанию. «Он же хотел защитить действия Церкви, поэтому его неправда – лишь технический обман, ведь «затор на перекрёстке» создал ты своими взглядами…» — усердно вещал мне этот брат-миротворец.
Я конечно же хотел бы делиться чем-то жизнеутверждающим, но прошедшая неделя принесла мне непростые новости… Невзирая на то, что началась она прекрасно (выездом с единомышленниками на берег озера), во вторник 19-го июля мне позвонили из офиса Кавказской Союзной Миссии, чтобы сообщить о том, что более пятидесяти человек из нашей общины «У ПОТОКА БЛАГОДАТИ» направили в адрес нескольких уровней религиозной организации ходатайство о моём восстановлении на служение пастора этой общины (кстати, пред Богом свидетельствую о том, что моей руки в этом не было).
Хотя и не скрою, что для меня сие – ободряющая и греющая сердце новость. Я не вчера родился и понимаю, что подобные надежды обречены на неминуемое огорчение, и всё же я искренне благодарю всех людей нашей общины, подписавших и направивших это ходатайство, и за оказанное мне доверие, и за веру в торжество справедливости. Ещё множеству людей из разных мест я выражаю искреннюю признательность за то, что они продолжают присылать мне слова поддержки и не только. Да воздаст Вам Бог всяким благом!
Сообщение из офиса было действительно ценным, однако вместе с этой доброй новостью, человек, несущий главную ответственность за пасторский состав КСМ, смущённо сообщил мне о том, что, священный сан проповедника Церкви АСД с меня сняли, оказывается, ещё 15-го июня на полугодичном заседании Исполнительного комитета КСМ, до сих пор ничего не сказав мне об этом.
Даже месяца не прошло с момента моего увольнения, как братья решили, втихаря и как можно скорее отрезать мне путь к возвращению к пасторской ответственности. Теперь уже более месяца они помалкивали об этом своём кулуарном действе, вероятно, опасаясь того, что будут осуждены здравой общественностью за столь поспешные шаги.
Большим огорчением для меня стало то, что человек, сообщивший мне об этих событиях, поступил со мной исключительно нечестно. Ибо, как выяснилось теперь, позвонив мне 22-го июня (спустя неделю после снятия с меня сана), он около часа разговаривал со мной в том числе и о сане с позиции того, что когда-то братья соберутся решать и этот вопрос… А он, оказывается, был уже решён… На мой вопрос: «Как ты мог?», он изворачивался как «уж на сковороде» (дескать, запутался в событиях), невнятно утверждая, что это он так поступил «без всякого злого умысла»…
Ныне я чувствую себя крайне подавленным, ибо, если от некоторых архитекторов суда над моей верой я вполне ожидал любых подобных шагов (они, хоть и не очень старые, но – уже ветераны подобных процессов), то этого, упомянутого мной брата, я считал неподкупным христианином… А получилось так, как святой Павел написал: «Так же двулично, повели себя и остальные евреи. Двуличию этому поддался даже Варнава» (Гал.2:13, Библия РБО-2011). Теперь у меня есть свой «даже Варнава»…
Пишу об этом не с тем, чтобы кому-то пожаловаться, кого-то уколоть или кому-то что-то не простить, но – лишь для того, чтобы показать, как отвратительно действует на человеческую личность принцип круговой поруки – комитетной соборности.
Настоящим я выражаю публичный протест против такого рода отношений и таких фальшивых практик, где «коллегиальное мнение братства» почему-то считает оправданными любые, даже покрытые мраком, шаги ради достижения какого-то конфессионального штиля.
Действительно, лучший путь к тому, чтобы не разочаровываться, – никогда не очаровываться… Один благочестивый человек, некоторое время назад слушая меня о том, что братья расстались со мной лишь потому, что пока ещё не могут вместить Благодать Нового Завета, сказал мне, что очень сожалеет о моих «розовых очках», ибо действительность «системных шагов» мне ещё придётся осмыслить с иной стороны, и это будет болезненно. Похоже, что он был прав, ибо на прошедшей неделе что-то крепко изменилось в моей душе…
К этой истории с замолчанным снятием сана, добавилась ещё одна картинка… В день, когда меня уволили, я попросил Исполнительный комитет РКО выслать мне выписку из протокола с решением о моём увольнении, так как мне лишь на словах сообщили о том, что применили к моему случаю положение Рабочего Курса Е1215Е «Причины административных взысканий» пункт 3 «Несогласие с вероучением Церкви». Невзирая на то, что моя просьба законна, и секретариат Объединения обязан выдать мне этот документ, сегодня ровно два месяца, как я не могу получить эту выписку. Более того, обратившись на этой неделе в секретариат РКО с повторным требованием направить мне этот документ, сегодня я получил ответ о том, что священноначалие Объединения высказалось «ПРОТИВ» выдачи мне выписки из протокола о моём увольнении.
Что скрывают мои дорогие бывшие сотрудники? Может быть они хотели бы что-то переписать или затереть спустя время? Зачем эти хитрые выкрутасы? «Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идёт к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идёт к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин.3:20,21). Так в ком соделаны эти решения?
Если где-то в политике разная изворотливость, бегство от фактов, сокрытие правды стали для общества вполне привычными явлениями, то как эти вещи можно совместить с организацией, призванной нести людям евангельскую радость, чистоту, свет и мир? При этом начальствующие отцы считают, что проповедуемая мною Благодать Спасителя является «дешёвой благодатью», ослабляющей нравственность! А «следственный суд», видите ли, мотивирует верующих к благочестию… А я говорю ныне, что, если на проповедуемую мною Благодать кто-то и должен дышать с благоговением, так более всех должны это делать наши руководящие братья, «вынужденные» иногда юлить и изворачиваться во имя чего-то совсем мне непонятного…
Как иллюстрацию важного призыва к сознанию всех нас – говорящих о высокой материи, вместо привычной Библии я хочу привести воспоминание самого близкого друга Шаламова – И. Сиротинской – о деловых беседах Варлама Тихоновича с Солженицыным.
«У Варлама Тихоновича оставалось чувство тягостного разочарования от этих бесед: «Это – делец. Мне он советует — без религии на Западе не пойдёт…» Эта эксплуатация священного учения отталкивала Варлама Тихоновича. Он, не раз афишировавший свою нерелигиозность, был оскорблён именно за религию, к которой относился с огромным уважением. Использовать ее для достижения личных практических целей считал недопустимым… По свойствам своей личности Варлам Тихонович просто не мог думать и чувствовать в этом направлении — как ему надо написать, чтобы иметь успех, чтобы напечататься в Москве или Париже…» (Шаламовский сборник. Вып. 2. Сост. В. В. Есипов. — Вологда: Грифон, 1997. — стр. 73-76).
А далее в своём повествовании Ирина Павловна, будучи литературоведом, человеком высокого слога, авторитетнейшим архивистом и научным деятелем, говорит о Шаламове как нельзя более точно: «Прям он был, негибок, и об имидже даже думать не умел, «хитрожопости», столь необходимой и полезной для практической стратегии и тактики, не имел ни грамма» (там же).
Вот в этой последней цитате, в самой острой её фразе, содержится мой настойчивый пасторский призыв ко всем нам – деятелям от религии, особенно к самым сановитым из нас. Если уж не на Христа, то хотя бы на Шаламова очень стоит равняться во всём том, о чём я здесь пишу.
Так надо ли выносить сор из избы? Предполагаемый ответ: «Конечно же – НЕТ!» Возвращаясь к стихам успокоившегося от трудов земных Ильи Кормильцева, напомню ещё одну строку упомянутой здесь песни: «Одни слова для кухонь, другие – для улиц»… Неужели это и наша характеристика? Разве же мы – подразделение чьих-то спецслужб, где основная правда скрыта под литерами «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» и «ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ»? Ведь Церковь должна быть непременно интегрирована в общество, и, если она на это рассчитывает, то и обязана быть предельно открытой. А, судя по всему, что я узнал на этой неделе, до этого уровня распахнутости и публичной прямоты нашей религиозной организации ещё предстоит «очень и очень дорасти».
Начать это возрастание придётся с внутренней честности и гласности, с отказа от взгляда на рядовых людей как на ничего не решающую массу – неких исполнителей высоких директив и поставщиков десятины. Ныне в связи с этим я вспоминаю, как на двух длинных заседаниях специального комитета «по мою душу» я часами выслушивал от одного из ключевых лиц КСМ свидетельства о том, что большинство людей в нашей общине давно стонут от моих проповедей, что люди предпочитают лучше посидеть в автомобиле, нежели выслушивать мои озарения, что все звонят к нему с вопросами: «Сколько это будет продолжаться? Когда Вы уже решите что-то со Степановым?»
Затем, когда в последнюю неделю апреля, почти за месяц до моего увольнения, братья приняли «бессовестное решение» о том, что я больше не могу проповедовать, и сообщили мне о том, что уже утверждён график проповедующих вместо меня, они отказались это своё решение представить общине (в том оно и было бессовестным). Вместо того, чтобы прийти и честно сказать, что такова их воля, они поручили мне как-то объяснить общине их решение. Я надеюсь, что Бог послал мне нужные слова (на канале «Церковь «У ПОТОКА БЛАГОДАТИ»» в YouTube они до сих пор «висят» в эфире от 30 апреля), однако негодование общины моё объявление всё же вызвало.
В ответ на это негодование администрацией РКО и КСМ было спланировано членское собрание нашей общины, где множество людей высказывалось о том, как повлияли на их жизнь сказанные мною проповеди, как они их ждут, и как теперь их сердца наполнены радостью о Боге. Я слушал и видел, как убеждены эти люди в том, что получилось какое-то недоразумение, и что они сейчас раскроют администрации всю настоящую правду, и те конечно же их услышат. Те, кто знаком с устройством нашей системы, хорошо знают о том, что на эту тему никто никого не собирался услышать…
Позже я сказал отдельным нашим чиновникам о том, что это собрание было их очередным бессовестным шагом, так как не стоило «пускать пыль» в глаза людям, представляя вопрос так, будто бы администрация пришла изучить ситуацию. Надо было честно сказать людям: «Братья и сёстры! Вы ничего не можете изменить, это не в Вашей компетенции, вопрос решается безотносительно к Вашему мнению».
Услышав же правду от людей, вместо того чтобы извиниться за то, что на заседаниях спецкомитета они совершенно неверно представляли отношение общины к моему служению, руководящие братья лишь посмеивались, цитируя членов общины: «Ты же у нас – Богом поцелованный…»; «Ты же – на двадцать лет опередивший всех»… Не знаю, что насчёт «поцелованности», но я никого не собирался опережать, а лишь проповедовал чудесное Евангелие Христа, смертью и воскресением Которого мы все водворены в Небеса, в славный дом нашего Отца.
Позже, слушая аудиозапись другого членского собрания от 4-го июня (где я не присутствовал), я услышал, как один из комитетных братьев без зазрения совести говорит общине о том, что, видите ли, к проповедям Степанова не было никаких претензий, всё дело в написанной им исповеди «О гарантиях Креста…». Как будто забыл этот благословенный деятель, что исповедь я свою им отправил аж 25 марта, а до этого два длинных заседания (20 декабря и 16 февраля) я выслушивал от них несметную гору претензий к тому, как я проповедую и до чего я довёл людей в общине.
Позже, когда меня всё же освободили от служения, я видел, как разочарованы были люди не только в Церкви «У ПОТОКА БЛАГОДАТИ», но и повсюду… И вот на этой неделе я узнал о том, что более пятидесяти человек только из нашей общины по-прежнему хранят надежду на то, что я ещё буду их пастором, и мы ещё поблаговествуем Евангелие Благодати и порадуемся вместе завершённости нашего спасения на Кресте Голгофы.
Может и стоит отрясти прах всего того, что «мажет как копоть» и уже поклоняться Господу вне подбелённых фасадов чудесной колыбели моей веры? Не хочется расставаться… Правда… Думаю, что поношу ещё «розовые очки» моей надежды на то, что Адвентизм непременно научится расставаться не с людьми, а с псевдо-теологическими причудами «американского пробуждения» от XIX-го столетия и, наконец, впитает чудесную РАДОСТНУЮ ВЕСТЬ БЛАГОДАТИ!
Настоящей публикацией я, хотя и протестую против всякой начальственной хитрости, но всё же всех прощаю Христа ради! Да и Он всех простил ещё на Кресте! Да помилует нас Бог! Да выведет всё на свет!