Что происходит с пасторами? Лорен Сейболд. Спектрум, 19 ноября 2015

За исключением того времени, когда я рос на нашей семейной ферме, я никогда нигде не работал, кроме как пастором церкви. Когда я учился на служителя, меня (да и большинство из нас) мотивировал поиск ответов, тревоживших мое юное сердце. (Генри Ноуэн был прав, когда говорил об «израненных исцелителях», которые лечат других, пытаясь этим исцелить себя самих). В то время я толком не знал, что значит быть пастором. Я думал, что от меня ожидается, что я буду обучать людей, проповедовать, решать церковные вопросы, посещать людей в больницах и их домах, и рассказывать другим в городе нашу весть. И наша весть, в тот период моей жизни, казалась мне настолько безупречно последовательной, что я считал: никто, услышав наше богословие из моих уст, не сможет ему противостоять.

Я достаточно хорошо проявлял себя в некоторых из видов пасторской деятельности, и не так уж хорошо в других. Быть пастором – не такая тяжелая работа в том смысле, насколько тяжело работать на ферме. Джон Апдайк в одной из своих новелл относит эту профессию к работе из «праздного любопытства», и, на самом деле, ты можешь работать столь много или столь мало, насколько ты хочешь вложить в свое пасторство. (Однажды одна женщина в церкви сказала мне: «Не могли бы вы прийти, и навести порядок в кладовой в эту среду? Вы – единственный человек, которого я знаю, что он не работает»). Большинство пасторов работают добросовестно. Прибавьте к добросовестности здравый смысл, способность к самостоятельной деятельности, немного личной теплоты, и общее знакомство с адвентистскими пунктами вероучения – и вы сможете выжить в качестве пастора, и даже преуспевать.

Чего я тогда не знал, так это того, что самым большой проблемой станут не пасторские задачи, но отношения и ожидания. Прочитайте любую книгу о служении (они регулярно вылетают из под печатного пресса, и очень редко они написаны кем-то, кто еще служит пастором), и вы обнаружите настолько высокие стандарты, что Сам Иисус не смог бы им соответствовать. Пастор должен проводить, как минимум, 60 часов в неделю, занимаясь Божьим делом, героически решая все проблемы, проповедуя выдающиеся проповеди, любя даже наиболее ненавидящих его членов церкви и делая церковь растущей, даже если люди в ней воюют друг с другом и не собираются быть гибкими. И, конечно же, пастор не должен пренебрегать своим здоровьем, отдыхом, уделять качественное время семье, молиться и изучать Писание часами каждый день, и в общем поддерживать идеальные отношения со своей женой, детьми, церковью и Иисусом.

Даже не упоминая остальные сложности, похоже, все это не срабатывает для пасторов в любой конфессии. В статье Пола Вителло в Нью-Йорк Таймс описываются несколько исследований, включая достаточно важное, проведенное Университетом Дюка, котороя показывает, что «представители духовенства сегодня страдают от ожирения, гипертонии и депрессии на целый уровень серьезнее, чем большинство американцев. За прошлое десятилетие выросло использование ими антидепрессантов, в то время, как средняя продолжительность их жизни упала. Многие сменили бы свою работу, ели бы они могли». Другое исследование утверждает, что только один из десяти пасторов, которые обучались на эту профессию в молодости, остается в ней до выхода на пенсию.

Я прожил жизнь в окружении пасторов – адвентистов седьмого дня, и я буду отстаивать, что они – группа людей с самыми хорошими намерениями в мире. Они работают не из-за денег, и они действительно любят своих людей. Но делать вид того, что они – маленькие копии Иисуса, было бы натяжкой. Я был в комитетах по кадрам, у меня было много близких друзей – пасторов, и сам я был пастором достаточно долго для того, чтобы подвергнуть сомнению дух триумфа, который пронизывает советы служителям. Духовенство не более коррумпировано (как считает Боккаччо и некоторые из наших молодых членов церкви), похотливо и грешно, чем средний человек. Ноим не чужды все те же проблемы, что есть и у остальных. Конечно, среди адвентистских пасторов существует некоторая некомпетентность, хотя я и считаю, что в некоторых наших дисфункциональных общинах было бы достаточно трудно определить, как должна бы выглядеть компетентность.

Согласно Полу Вителло, «нет простого объяснения тому, почему так много представителей этой профессии, когда-то ассоциировавшейся с розовощеким долголетием, становятся настолько нездоровыми и несчастными».

Но вот несколько объяснений, которые есть у меня.

Несоответствие между образованием и работой.
Когда я закончил семинарию, и попал в маленький район, где стал пастором нескольких церквей, я испытал не маленькое разочарование от того, что из многих лет подготовки в богословии и библейских языках мне не потребовалось практически ничего. Не было никакого смысла в получении настолько серьезного образования, ведь в большинстве мест, где я был, хватило бы среднего школьного образования, следования инструкциям, и ДВД диска с лекциями «Так говорит Библия». То, чего ожидали конференции в то время (а некоторые до сих пор ожидают), это команда продавцов. То, чего ожидают общины, более сложно, хотя я могу с уверенность сказать, что ни один из комитетов по поиску пастора никогда еще не ставил условием для кандидата: «должен быть в состоянии переводить древнеарамейского».

Утеря «уважения по умолчанию».
В викторианской Англии пастор даже без особенного благочестия или богословского образования все равно рассматривался как представитель знати, по своему положению и статусу. Моя семья в детстве поднимала пастора на пьедестал (который, я должен признать, поддерживался перемещением пасторов каждые 2-3 года, прежде, чем исчезала слава). Но мы больше не живем в эпоху автоматического уважения. Большинство людей, конечно, не считают себя такими же квалифицированными, что их врач, но зато в церкви каждый человек является богословом. Так же, как и в политике, здесь каждый имеет мнение о том, как нужно работать в церкви.

Более придирчивая культура.
Много направлений – и некоторые из них приходятся на наше собственное плохое поведение – сделали духовенство объектом таких обвинений, которые в прошлом были немыслимы. Тем не менее, даже хороший пастор становится мишенью для излияния на него собственных срывов. Я встречался с людьми, которые говорили со мной так, как они не разговаривают со своей собакой. Мы живем в культуре гнева, и если мы и готовы мириться с этим в сфере бизнеса или судебных делах, то очень сложно работать в том месте, где вы получаете духовную пищу, и где находятся все ваши дружеские связи.

Цинизм в отношении к религии и появление движения «никаких».
Хотя вы можете не осознавать этого, смотря телепроповедников, но религия в Америке находится в упадке. Духовность все еще остается ценностью, но все большее число молодых людей в строке религиозной принадлежности ставят «нет». Пасторы наблюдают это явление во многих вещах, наиболее важной из которых является исчезновение молодежи из церкви. Или это видно в том, как сидящий рядом с тобой в самолете опускает свои глаза в издание «Вайред», чтобы избежать разговора с тобой после того, как ты сказал, что работаешь пастором.

Нуждающиеся общины.
За исключением тех церквей, что живут в тени университетов и больниц, многие адвентистские общины ощущают безысходность. Она заключается в том, что большинство членов церкви принадлежит к среднему возрасту, дети и молодежь исчезают, денег не хватает, и община понимает, что каждый год ходит по острию ножа. Иисус спасет наши души, а пастор должен стать спасителем общины, даже если она уже находится на попечении хосписа.

Ожидания семьи.
Пожилой пастор, сидя со мной вечером за ужином с десяток лет назад, рассказал, что он впервые узнал, что его семья переезжает на новое место служения, когда водитель грузовика конференции постучал в его дверь. Жена была беременна на 8 месяце, но они собрали вещи за один день, и переехали в другой город на противоположном конце штата. Как все изменилось за последнее время! Дети хотят остаться в той же школе. Семьи покупают дома. Жены занимаются карьерой и могут не захотеть побросать все и последовать Божьему призыву, который передается ему из офиса конференции. Поэтому, когда возникают трудности любого рода, судьба семьи пастора и ее хорошее развитие может повернуться в противоположную сторону.

Популяризация богослужений празднования.
В практически любое время дня вы можете настроиться на программу Дага Бэчлора, который никогда не выступает с недоделанной проповедью, у которого есть ответы на все вопросы, и которого на заднем фоне поддерживают профессиональные музыканты. Вы сможете сделать заключение, что его жена и дети совершенны, он никогда не опаздывает на встречи, никогда не ругается с лидерами своей общины, его машина всегда помыта, у него нет отрыжки или пятен от еды на галстуке. Почему бы не отослать свою десятину ему?

Быть пастором сегодня – сложная задача. К счастью, наша конфессия предлагает много видов работы для людей с пасторским образованием, где они могут служить не в том, к чему готовились. Наши лучшие служители отправляются в офисы конференции, в которых (согласно недавнему исследованию Северно-Американского дивизиона) мы тратим до 145 миллионов долларов каждый год на то, что многие считают ненужным администрированием. Мы в церкви адвентистов седьмого дня создали сомнительную систему, в которой, если вас признают хорошим пастором, вам будет нужно бросить свою профессию. Больше об этом в следующей статье.

Лорен Сейболд, пастор в конференции Огайо, и редактор журнала «Адвентист Тудей»
http://spectrummagazine.org/article/2015/11/19/what’s-happening-pastors